Информационно-аналитический портал Союзного государства совместно с Национальным пресс-центром Республики Беларусь провел интернет-видеобрифинг с членом Постоянной комиссии Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь по международным делам и связям с СНГ Валентиной Степановной Леоненко. Тема интернет-видеобрифинга: «20 лет без СССР: закономерен ли распад Советского Союза?»

– Распад Советского Союза ряд экспертов и политиков называют крупнейшей геополитической катастрофой XX века. Вы согласны с такой оценкой

– Абсолютно согласна, потому что я сама неоднократно именно так характеризовала то событие, которое произошло в 1991 году. Дело в том, что до 1991 года в мире существовало устойчивое равновесие, которое называлось биполярным миром. И этот биполярный мир в 1991 году был разрушен. Это привело к международным конфликтам, которые стали постоянными на мировой арене, к тому, что сегодня мы уже не только не слышим Советского Союза в устах многих политиков и граждан, но мы уже видим, как и история этого огромного конгломератного, многонационального, многоконфессионального государства переписывается. Достаточно привести пример с историей Второй Мировой войны. Если бы существовал Советский Союз, то подобных трактовок основных событий Великой Отечественной войны, наверное, не происходило.

Если бы существовала эта биполярная система, не было бы того, что мы сегодня наблюдаем на севере Африки. Наверное, не было бы того, что мы видели в Югославии. То есть, Советский Союз и США были двумя полюсами, которые уравновешивали друг друга. И когда один полюс исчез, исчезло равновесие, и сегодня человечество, по моему мнению, находится в состоянии неустойчивости и ожидания непредсказуемости развития мира. И все это я считаю следствием распада Советского Союза и тем, что мы называем геополитической катастрофой XX века.

– Я хочу напомнить о контексте конца 80-х – начала 90-х годов XX века: распад Организации Варшавского договора, Совета экономической взаимопомощи, гражданская война в Югославии. В этом контексте распад СССР был неизбежностью, или это все-таки результат предательства национальных элит?

– Я бы то, что касается неизбежности распада Советского Союза, отнесла бы не к концу 80-х годов, а к началу 80-х. Потому что причины и истоки закладывались тогда. И для меня отправным пунктом является бойкот Олимпиады 1980 года в Советском Союзе в связи с началом ввода войск в Афганистан. Конечно, к этому я бы отнесла и события в Польше, потому что именно в начале 80-х годов события в Польше стали тем слабым звеном, по которому начали бить, прежде всего, наши идеологические противники по «холодной» войне. И эти события после прирастали другими событиями.

Конечно, проблемы в Советском Союзе были, и его распад был неизбежным в той степени, в которой неизбежна смена поколений, в том числе в политике. Мы знаем, что к этому времени те политические деятели, та элита, как сегодня говорят, была уже в достаточно преклонном возрасте. Это было послевоенное поколение лидеров страны. Они принесли пафос созидания, это были победители, это были люди, которые верили в свои силы, в будущее своей страны, и они немало приложили сил к тому, чтобы залечить раны войны.

Но время менялось, появлялись новые вызовы, и данные лидеры уже не могли предложить новые ответы, пользовались старыми наработанными методами, инструментарием для решения уже новых проблем. В это время подрастала новая элита, это были люди прагматические, хозяйственники, которые возглавляли обкомы, республики. И эта смена политических лидеров была неизбежна, а значит, неизбежен был и другой подход к решению проблем. Эти моменты, конечно, сыграли определенную роль в том, что Советский Союз начал колебаться.

Но эта не была стопроцентная неизбежность. Конечно, можно было, не теряя самого государства, провести реформы тех или иных сторон общественной жизни, но этого не было сделано вовремя. А потом, когда уже приступили к таким реформам, они уже были несколько запоздалыми. Общество пошло вперед, а политика, которая должна предлагать новые пути и методы решения, оказалась позади общественного движения. И получилось то, что прилучилось.

Хотя, это только одна из причин, которая привела к распаду Советского Союза. Таких причин было много, и не последнюю роль сыграла внешняя сторона этой проблемы, о которой я остановлюсь подробнее.

– Валентина Степановна, с вашей точки зрения, в какой момент Советский Союз прошел точку бифуркации, за которой процесс распада был уже неизбежным?

– Я бы назвала именно 80-е годы, их начало. Хотя, проблемы в экономике возникли, когда цены на нефть на мировых рынках стали падать, и приток валюты в страну стал меньше. А ведь Советский Союз позиционировал себя как государство социального равенства и социальных гарантий. Это был своего рода идеологический конек, с помощью которого СССР пропагандировал себя и свою идеологию. И в этот момент – 1975-76 годы – нужно было задуматься над тем, как нужно в экономике перестраивать ситуацию через технологии, инновации, чтобы экономика даже в условиях спада спроса на энергоносители оставалась на плаву. Но этот момент был пройден, и после этого трудности в экономике повлекли за собой определенные трудности и в общественном развитии.

Нужно не забывать, что продолжалась «холодная» война, и этими трудностями воспользовался наш идеологический противник, сумел их ловко обыграть, тем самым посеяв сомнения в умах и сердцах людей в том, что советский строй – наиболее справедливый и приемлемый для основной массы граждан. К этому еще добавились проблемы диссидентства, которые использовали США и Запад в целом в борьбе против Советского Союза и расшатывания его устоев.

И, наконец, акценты ставились на национальные республики, где культивировались националистические взгляды и мнения. Достаточно сказать, что «Радио Свободы» – это тот информационный источник, который принадлежал Госдепу США и использовался им в своих целях. Поэтому было совершенно понятно, каким образом через него преподносилась информация.

– Давайте поговорим о причинах, которые привели к распаду Советского Союза. 20 лет прошло, в принципе, уже можно подвести какие-то объективные итоги. Некоторые вы назвали. На чем бы вы еще остановились?

– Во-первых, нужно не забывать о том, что с 1946 по 1991 годы продолжался период «холодной» войны, когда Советский Союз должен был не только помогать социалистическим странам, которые образовались на европейском пространстве в послевоенный период, но и тянуть весь воз проблем и тягот по поддержанию Организации Варшавского договора. И если НАТО сумела распределить свои усилия и как-то их сбалансировать. США – военный кулак, поэтому в европейских странах вооруженные силы были скорее декоративными, чем боеспособными. В то же время политическую составляющую тоже играли США. Европейские страны брали на себя научные разработки, технологическую базу и обеспечение этого блока. Что касается ОВД, то в ней всю тяжесть нес на себе СССР: траты на научные разработки, технологии, вооруженные силы, материальное обеспечение – все это Советскому Союзу было до какого-то времени по силам, а после начала событий в Афганистане это стало затруднительным. Но такой формат отношений в ОВД уже был создан, и это во многом усугубляло ситуацию.

И потом нужно не забывать следующее. Это сегодня говорят, что идеологии уже нет. По моему мнению, пока будет существовать политика, идеология будет присутствовать в деятельности политических партий, лидеров и вообще стран. Так устроена политика. Но тогда идеология была одним из ведущих факторов, определяющих отношения в международной политике. И с этой точки зрения мы, конечно, должны были показать, что коммунистическая идеология действительно верная, она помогает людям, и советским людям живется лучше, чем в других странах, они социально обеспечены, защищены государством. И на все это нужны были очень большие средства.

Потом мы убедились, что монополия на идеологию, на власть, которую имела коммунистическая партия, сыграла свою злую шутку с советским строем. То, что компартия была единственной и правящей партией, создавало много соблазнов для тех, кто хочет продвинуться в карьерном плане – они должны были пройти через компартию. Поэтому в партию, к сожалению, проникали карьеристы, которые были очень мало обременены идейными убеждениями, больше своим карьерным ростом. И, конечно, это все идеологически размывало партию. Это не замечалось, пока было все прекрасно в экономике и достаточно было средств. Но когда начались перебои в экономике, тогда уже советские республики стали смотреть, кто кого кормит, кто кому должен, и это постепенное расшатывание лодки, в которой все мы находились, привело к известным последствиям.

Я бы не сказала, что это было умышленно сделано нашими лидерами. Но, как я говорила раньше, появились новые вызовы, нужны были новые ответы, новых ответов не поступало, а тот инструментарий, которым они пользовались, уже устарел. Люди переставали верить в послевоенную пассионарность, которой раньше были полны наши лидеры. Она с годами уходила, приходили новые люди уже с совершенно новым мышлением. И эти лидеры были заняты не только заботой о стране, но и о собственном благе. Плюс зарубежная пропаганда, плюс определенные диверсионные действия, которые проводились нашим идеологическим противником – они в целом дорисовали картину этого распада. Хотя это лишь часть причин, многие еще не перечислены.

И надо сказать, что в середине 80-х годов к власти пришли люди, которые несколько по-иному видели будущее своей страны. Свои собственные предпочтения и идеологические моменты они стали представлять как национальные интересы. Это величайшее заблуждение, которые мы и сегодня видим в ряде постсоветских республик. И это наносит огромный вред стране, потому что в данном случае речь идет о своих личных амбициях в политике, нежели о служении своему народу и своей стране.

Вот, я бы так назвала те причины. Хотя, это далеко не исчерпывающий список того, что привело к распаду Советского Союза. Здесь надо говорить и об иждивенческих позициях, которые существовали в стране, потому что социальные гарантии развращают людей, особенно, когда они превосходят уровень их вклада в экономику страны. И поэтому добросовестный, честный, производительный труд постепенно становился непривлекательным. Эта, мелкобуржуазная по сути, психология поразила наше общество, что тоже способствовало распаду страны.

– В середине 80-х многие граждане СССР видели в перестройке ответ на те вызовы времени, которые были поставлены перед ними. Но, как показывает история, это были отнюдь не ответы. Тем не менее, Михаил Сергеевич Горбачев в очень короткий исторический промежуток фактически лишился всей полноты исполнительной власти. Как так могло получиться?

– Это происходит из той ситуации, о которой я говорила, когда свое собственное видение развития страны выдавалось за истинный процесс, который существовал в обществе. Конечно, Михаил Горбачев вначале действительно, как и многие из молодого поколения лидеров, был нацелен на то, чтобы обновить страну. Но это обновление, к сожалению, пошло в другом направлении. И они оказались заложниками тех либеральных тенденций, которые навязывались в среде правящего класса. Ведь мы знаем, что в Политбюро, кроме Михаила Горбачева был и Александр Яковлев, который немало поспособствовал тому, чтобы разломать коммунистическую идеологию и страну. И потом началась борьба за власть. Ведь в любое неустойчивое время, когда рушатся традиционные стереотипные связи и факторы, которые воздействуют на развитие страны, национальные элиты начинают все больше поднимать головы. И тут начались проблемы с Советским Союзом.

Народы не распались, они не выступали за распад СССР. Во многом их подтолкнули политические элиты, подтолкнула творческая интеллигенция, которая в это время достаточно много говорила о свободе и либеральных ценностях, и тем самым подняла волну эйфории, которая захлестнула общество. Казалось, что мы обретем свободу и будем жить прекрасно. Время расставило все на свои места, и оказалось, что, по сути, народ провалился в яму, а элиты разменяли свои партийные билеты на доллары, собственность, которой они могли пользоваться ранее, но распоряжаться и владеть ею не могли. Сейчас это было сделано. И поэтому это соперничество руководства страны и национальных кланов во многом расшатывало ситуацию.

В конечном итоге мы помним Фарос и то, что последовало дальше. Сама непоследовательность Михаила Горбачёва и изменения его взглядов, которые колебались, как маятник из стороны в сторону, привели к таким негативным последствиям. Нужно было занимать принципиальную позицию, но вместо этого были определённые недоговорки, были колебания, и не было последовательной политики. Для меня таким моментом является знаменитая встреча в Рейкьявике Михаила Горбачёва и Рональда Рейгана. На мой взгляд, это было началом конца. Соединённые Штаты Америки обыграли нас в этом стратегическом моменте. Нам посулили развитие партнёрских отношений, сказали, что в Советском Союзе не видят соперника. Нам обещали, что НАТО не будет продвигаться на Восток, если советские войска будут выведены из Восточной Европы. С нас взяли письменные обязательства, а сами ограничились письменной декларацией.

В последствие, это дало возможность той же Мадлен Олбрайт заявить, что США никаких письменных обязательств, по поводу нерасширения НАТО на Восток, не давали. Это была декларация и не более того. А Советский Союз поставил свою подпись (под выводом войск, прим. soyuz . by ) и должен был это сделать. Эти обязательства, кстати, подталкивали руководство СССР к тем действиям, которые привили к 1991 году.

– Давайте немного поговорим о внутренних настроениях в стране. Вы уже сказали, что народ не видел выход в распаде СССР, и в начале 1991 года был проведён референдум, на котором населению предлагалось ответить: желает ли оно сохранения Советского Союза. Не все советские республики приняли в нём участие, но в тех республиках, где он проводился, население проголосовало «за». Это могло как-то повлиять на ситуацию, или референдум на тот момент был уже профанацией?

– Это была попытка со стороны Михаила Горбачёва вскочить в уходящий поезд. В тот момент референдум отражал реальное настроение общества. Люди не хотели этого разрыва, потому что рвать приходилось бы по живому. Это и единый экономический народно-экономический комплекс, это и семейные связи. Это связи во всех областях. Мы были единой семьёй. А сегодня некоторые российские журналисты с издёвкой задают вопрос: «Что это за нация – советский народ?». Это было образование, общность – «советский народ», вне зависимости от национальной принадлежности. Эти люди переживали все события, которые происходили в любом уголке Советского Союза. И для них перспектива распада страны была очень-очень болезненной.

С этой точки зрения, референдум 17 марта – это попытка юридическим, правовым образом сохранить страну. Но политические элиты как торпеды шли на цель – они хотели быть в своём «удельном княжестве» главными. Поэтому их и не устраивал Михаил Горбачёв. Им хотелось сами править бал в своих республиках. И такой посыл, как сегодня говорят – месседж, – был подан Россией. Борис Ельцин, тем, что он захотел РСФСР отделить и провозгласить суверенитет, способствовал тому, что страна начала распадаться.

Всё обыгрывалось через средства массовой информации, и через творческую интеллигенцию, и на местах, и в Москве. С точки зрения устремлённости лидеров, этого было не избежать. Посмотрите, с чего всё начиналось в Советском Союзе в 80-ые годы – это были национальные фронты. А национальные фронты – это пропаганда национальной культуры, национальной идеи, а если сюда ещё напичкать экстремизм и радикализм, то получим национализм. И этот национализм многонациональное государство и привёл к краху.

Были, конечно, попытки и со стороны национальных лидеров сохранить свои собственные республики от этих взрывных моментов, чтобы не привести СССР к югославскому сценарию, поскольку уже пошли процессы брожения, уже началось где-то неуправляемое броуновское движение.

– Иначе говоря, референдум, не подкреплённый реальной полнотой власти Михаила Горбачева, носил декларативный результат?

– Да, но это была надежда. Это был способ хоть как-то, хоть юридически, сохранить СССР, но для устремившихся национальных лидеров результаты референдума не имели значения – они шли вперёд.

– 20 лет прошло не только с момента распада СССР, но и с момента создания СНГ. Как, по-вашему, зачем была создана эта организация, и сохраняет ли она свою актуальность сегодня или это рудимент эпохи распада СССР?

– Скорее последнее. Нельзя конечно сказать рудимент. Надо иметь ввиду, что национальные лидеры заботились о том, чтобы не превратить Советский Союз в кровавое месиво, подобно болезненной балканской ситуации. Многие остерегались, что подобное может произойти и в СССР. Поэтому решили сделать своего рода цивилизованный развод: «чтобы уйти, давайте договоримся по-хорошему». Но то, что было сделано в 1991 году в Вискулях конечно для многих советских республик, особенно азиатских, было не то, чтобы неожиданным, просто они не таким видели сценарий развития страны. Все смотрели, что у нас есть союзный договор, что в союзном договоре нет механизма распада, выхода из СССР, были предложения «давайте такой механизм сделаем».

Но события 19 августа, так называемый путч, я уж не знаю, как его можно назвать, ускорил процесс распада. И тут уже советские республики пошли каждая своим путём. Но тон, всё-таки, задали и Россия, и Украина, и Беларусь. И три представителя этих республик, которые подписали в Вискулях соглашения, взяли на себя, как сказал бы верующий человек, большой грех. Они взяли на себя ту ношу, которую следовало бы очень хорошо обдумать: нужно ли брать на себя ответственность решать судьбу такого огромного государства.

Наверное, нужны были какие-то другие механизмы, но это уже история, это то, что уже произошло. И когда создавали Содружество независимых государств – это был цивилизованный развод, чтобы не допустить гражданской войны на обломках Советского Союза. Экономически мы были очень спаяны. И этот разрыв обернулся для всех постсоветских республик кризисом. И от концентрирования на этом кризисе уводили в сторону национализма. Совершенно не удивительно, что националистические движения, организации, партии, которые возникли в советских республиках, оказались на время у руля власти. Они повели свои народы в будущее по своему собственному усмотрению.

Конечно, соглашения в Вискулях были призваны сохранить рамки цивилизованности. Но далее, в зависимости от того, кто стоял у руля власти, тот туда и повёл свои народы. Естественно, что для Беларуси такой разрыв был очень болезненным, и своё будущее Беларусь видела в неразрывном содружестве с Российской Федерацией, поэтому все эти конструкции привели к созданию Союзного государства. Это ближний круг постсоветского пространства. Дальше идут ЕврАзЭС, ОДКБ и СНГ. И СНГ в этом ряду я бы поставила бы…

– На самое крайнее место.

– Во всяком случае, не на первое. В зависимости от того, какие проблемы беспокоили те или другие страны, требовалось объединение усилий. С этой точки зрения СНГ будет существовать в той степени, в которой всё-таки были налажены единая транспортная система, единая энергетическая система. И по каким-то моментам нужно договариваться.

– Грубо говоря, сейчас СНГ – это клуб по интересам.

– Да. Туда входят страны, лидеры которых может даже не здороваются. С этой точки зрения, мы здесь видим тот запущенный процесс глобализации, когда эти страны устремляются скорее к Западу, и готовы пойти на союз с Западом, нежели со своим соседом. Взять ту же Украину. Мы видим, как они устремляются в Европейский Союз и смотрят в Европу, хотя, казалось бы, их прагматические интересы лежат в плоскости созданного нами Таможенного союза. И эти страны (Таможенного союза, прим. soyuz . by ), наверное, имеют большую перспективу развития, чем остальные объединения.

– Валентина Степановна, Вы обозначили тезис, согласно которому политические элиты России, Беларуси и Украины, подписывая соглашения в Вискулях, пытались как-то уйти от гражданской войны. Но я не представляю «горячего» конфликта между Россией, Украиной и Беларусью, а конфликт на Кавказе: Грузия, Армения, Азербайджан – он всё-таки полыхнул. Почему не пригласили, например, лидеров кавказских республик?

– Это как раз та ситуация, о которой мы говорили – взяли грех на свою душу. Тут надо спрашивать с тогдашних руководителей республик. Они, за исключением Бориса Ельцина, живы, и им надо задать этот вопрос. Мне, конечно, хотелось бы верить, что это был не стяжательский интерес, а забота о том, чтобы цивилизовано разойтись. И в этот момент был подписан договор. Но я уже сказала, для азиатских республик это было неожиданным. Это было скоропалительное решение, которое между Россией, Украиной и Беларусью смогло решить проблемы, а дальше – у республик, представители которых не участвовали в подписании договора, – вопросы не были урегулированы.

Почему это был скоропалительный шаг? Потому что в советское время сложилась определённая система административного деления. И оказалось, что тот же Крым оказался на Украине. Тот же Нагорный Карабах – до сих пор кровоточащая рана для Азербайджана и Армении, и не даёт им придти к какому-то итоговому компромиссу. Эти вопросы надо было изучить. Для этого надо было время, мозговая атака. А скоропалительно решать проблемы в политике, которые касаются судьбы такого огромного государства, это величайшая ответственность. И в то же время никто не ответил за это. Ситуация должна была очень хорошо продумана. Но, к сожалению, мы имеем то, что имеем.

С этой поры страны стали уходить друг от друга. Какие-то фрагменты у нас остались во взаимоотношениях. Мы видим, что в 1991 году распалось государство, а в 2011 году мы уже говорим о Таможенном союзе. Это первая попытка на постсоветском пространстве опять объединить республики, чтобы сохранить себя, как геополитическое образование. СНГ такой задачи уже не способно решить. Событийная картина изменилась коренным образом. Вспомним, Советский Союз, полёт Юрия Гагарина в космос, 50-летие которого мы отмечали, – радовалась вся страна. Весь мир радовался. Это событие, которое переживалось всеми народами Советского Союза. Сегодня все народы переживают это событие? Уже у каждой республик свои события. И событие переживается только теми странами, где оно – это событие – происходит.

Если мы возьмём второе такое важно событие – Великая Отечественная война. Прошло двадцать лет. Как на пространстве СНГ переживается это событие? В Беларуси до сих пор с уважением и почётом относятся к ветеранам, они окружены вниманием государства. В России – уже больше показушных мероприятий. Мы видим, как там ветераны обеспечены жильём, и как к ним относятся. Потому что у общества уже совершенно другой формат, настрой. На Украине – вообще срывают орденские ленточки с тех, кто хочет отпраздновать это событие. В других республиках по-другому переживаются. Мы говорим о том, что та событийная картина, которая была раньше, она разбита по фрагментам. И собрать какое-то панно сегодня очень-очень сложно. Потому что и психологические и событийно мы друг от друга уже оторваны, если не сказать больше. Со временем мы будем ещё больше удаляться.

Поэтому, Таможенный союз остаётся единственным моментом, который даёт возможность республикам, в той или иной степени присоединяясь к Таможенному союзу, придти к такому геополитическому образованию. Но надо не забывать о том, что стратегически, геополитически Запад еще ранее, когда разваливался Советский Союз, поставил целью, как было сказано в одном из выступлений: мы победили в «холодной» войне, и наша задача не допустить никакого иного образования на постсоветском пространстве. Они будут, безусловно, нас разводить в стороны.

Мы это видим по последствиям финансово-экономического кризиса, которые путь позже, но до нас дошли. Посмотрите, как эту ситуацию обыгрывают в средствах массовой информации в той же России и на Западе. Если на Западе коллапс евро, то тут все нормально, если США фактически стоят перед техническим дефолтом, то это тоже понятно. Но, то, что происходит у нас, это событие просто вселенского масштаба! То есть, наши трудности возводятся в неизвестно какие масштабы. Если у себя, то же самое – то всё нормально. Такая трактовка предпринимается с той целью, чтобы разорвать, не дать возможность соединиться вместе.

Конечно, с геополитической точки зрения для России мы небольшое государство, и мы не влияем на судьбы мира. Но сама Россия способна оказать влияние на развитие мира, но она сегодня не выполняет этой миссии, которая ей уготована историей. После распада Советского Союза образовалось несколько центров силы: это США, ЕС, Россия и Китай. И здесь важно, чтобы Россия себя показала. А показать она себя может, собирая вокруг себя не только заинтересованных партнёров, но и геополитических союзников. Но получается парадоксальная ситуация – союзник есть, но он отталкивается. Не понятно, почему российское руководство само себе таким образом не дает возможность осуществить свою миссию. Нефть и газ могут закончиться, а что останется дальше? Эта ситуация требует осмысления, но это реалии сегодняшнего дня.