Не так давно наш сайт рассказывал о российско-белорусско-французском проекте – мемориале памяти советским девушкам - участницам французского сопротивления. Памятник, состоящий из скульптуры женщины с ружьем в руках и вагонов с заключенными концлагеря, должен быть установлен во французском городе Тиль, на месте шахты концлагеря «Эрувиль». Именно оттуда в мае 1944 года с помощью французского подполья девушки совершили дерзкий побег. Они организовали единственный в истории женский партизанский отряд «Родина», который действовал до самого освобождения Франции в конце 1944 года (подробнее – в материале нашего канала в Яндекс.Дзен).

Проект мемориала намерен поддержать Государственный секретарь Союзного государства Дмитрий Мезенцев. В мае этого года он посетил мастерскую одного из авторов памятника, российского скульптора Владимира Суровцева. С белорусской стороны в проекте участвует скульптор Элла Гришечкина, а инициатором создания памятника стал гражданин Франции, пенсионер Рене Барки.

Именно Рене Барки вернул миру память о подвиге женщин отряда «Родина». Он собирает факты о героинях-партизанах уже много лет, ведет целое расследование и в России, и в Беларуси, и во Франции. Нам удалось связаться с ним и задать несколько вопросов.

25 лет в Советском Союзе

- Господин Барки, расскажите, пожалуйста, о себе…

- Что сказать… Я родился в 1947 году в городе Тиль в Лотарингии, это область на северо-востоке Франции. Мне 74 года, мои родители – итальянские мигранты, антифашисты, участники французского сопротивления. Я говорю об этом, потому что это важно для понимания моей мотивации. Ведь вся история отряда «Родина» связана и с Тилем, и с сопротивлением. Это моя родина, история жизни и борьбы моих родителей.

В Тиле я жил до 18 лет. Потом уехал в Париж, поступил в университет, закончил его, отслужил в армии… Когда пошел на работу, начался новый жизненный этап, он напрямую связан с Советским Союзом. Наша фирма поставляла компьютеры в СССР. Я очень хотел работать за рубежом, с Советским Союзом были большие контракты, и мне предложили поехать в вашу страну. Приходилось работать и в Ижевске, и в Тольятти, и в Москве. Я был молодым инженером, читал лекции, объяснял, как нужно работать с большими компьютерами-мейнфреймами.

- Вы так хорошо говорите по-русски… Неужели выучили его для работы в России?

- Не только и не столько (смеется). В Тольятти я познакомился с девушкой из Беларуси, мы поженились, я увез ее во Францию. И, конечно, я был очень мотивирован, чтобы выучить русский. Мне не пришлось прикладывать много усилий. Я перешел в коммерческий отдел нашей компании, моей задачей стала продажа компьютеров, и в основном я ездил в Советский Союз, а потом в Россию и в страны бывшего Союза. Мне довелось возглавлять российские филиалы разных фирм, я много общался с родственниками супруги в Беларуси, с клиентами и многими другими людьми. Ваш прекрасный язык окружал меня, я в нем жил - в такой обстановке изучить его довольно легко. Вообще, Россия, Беларусь, весь бывший Советский Союз стали моей второй родиной. Если суммировать, я провел в странах бывшего СССР 20-25 лет. Да что там, наши дети, они уже взрослые, все говорят по-русски.

Маленький тираж

- А как вы узнали об отряде «Родина»?

- Сколько себя помню, я интересовался историей авиаполка «Нормандия-Неман». Однажды через Ассоциацию российских ветеранов авиаполка «Нормандия-Неман» я узнал об очень интересном человеке, полковнике в отставке, пилоте 18 гвардейского истребительного авиаполка Григории Евсейчике. Его авиаполк базировался на том же аэродроме, что и «Нормандия-Неман». Григорий Антонович - это настоящий герой! После Победы он стал президентом ДОСААФ Беларуси, а во время войны обучал пилотов «Нормандии-Неман» парашютному делу. Еще он был экспертом в области выживания, учил, что делать, если ты катапультировался и попал в тыл врага. Он сам несколько раз пересекал линию фронта, доставлял партизанам боеприпасы, продукты, письма и другие грузы.

Мы познакомились во Франции на одном мероприятии, я взял у него интервью, мы подружились. Он жил в Минске, когда я приезжал в этот город, то часто бывал у него в гостях. К сожалению, в 2010 году Григорий Антонович умер. А через год вдова Анна Сергеевна пригласила его друзей на годовщину. Это было в конце ноября, было холодно… Когда мы приехали с кладбища, она пригласила нас на чай. Дома она мне показала книгу и сказала: «Рене, посмотри, здесь говорится о девушках, которые воевали у вас во Франции».

Ну надо же! – я был заинтригован… Это оказалась книга известного еще в советские времена белорусского журналиста и писателя Романа Ерохина, она называлась «Девчонки наши за Верденом». Я начал листать и увидел, что там говорилось не просто о Франции, но о моем родном Тиле и о концлагере «Эрувиль». Невероятно!

- Пока вы рассказывали, я нашел в интернете информацию об этой книге. Она вышла тиражом всего 400 экземпляров. Получается, один из них попал к вам в руки…

- Да, именно. Я тут же поинтересовался, нельзя ли где-то приобрести эту книгу. Оказалось, весь тираж давно разошелся, а сам Роман Ерохин к тому времени ушел из жизни. Но Анна Сергеевна разыскала телефон его вдовы, объяснила ситуацию, и та сказала, чтобы я приехал – у нее осталось несколько экземпляров.

Вы знаете, эту книгу я просто проглотил в самолете. Вернувшись во Францию, сразу отправился к мэру Тиля Анни Сильвестри. Она тоже очень заинтересовалась, была удивлена, что об этом в Тиле и вообще во Франции известно очень мало. Я понимаю, почему. Когда в детстве отец рассказывал мне про шахту Тиля, он говорил, что там в каторжных условиях работало много русских, в том числе и женщин. Там под обвалом до сих пор покоятся некоторые несчастные девушки! Но об этом мало кто знал – и из-за языкового барьера, и из-за того, что в Советском Союзе не очень афишировали истории людей, которые попали в плен.

Анни Сильвестри попросила прислать ей книгу. «Вы читаете по-русски?» - спросил я. Она расстроилась. Конечно, по-русски она не читала. Тогда я попросил один год на то, чтобы перевести книгу на французский.

Почетный гражданин

- А как вы переводили? Обращались к профессиональным переводчикам?

- Нет-нет, переводил сам. Было, конечно, нелегко. Но мне помогала супруга, в основном, когда я сталкивался с идиоматическими выражениями, в которых был скрытый смысл. Я ломал голову, потом звал ее, и она легко так говорила: «А, ну это значит то-то и то-то». Как бы то ни было, в сентябре 2012 года книга была переведена. Мэру история очень понравилась.

Параллельно с помощью Анны Сергеевны, вдовы Григория Евсейчика, я стал искать выживших девушек и их родственников. Удалось найти участницу отряда «Родина», Александра Сергеевна Парамонова жила в Новочеркасске. Ей было 98 лет, представляете! Я сразу поехал к ней. Отвел на поездку четыре дня - думал, что женщина будет уставать, придется разговор прерывать. Ничего подобного! Говорили два часа, Александра Сергеевна рассказала очень много всего интересного. А потом вместе с местным комитетом ветеранов они даже организовали маленький банкет.

То, что она рассказывала, очень важно. Ведь книга - это все-таки повесть, художественное произведение. Процентов 20 там вымысел. Позже мы нашли родственников других женщин, воевавших в отряде «Родина». Они жили и в Минске, и в Ленинграде, и в Орле. Удалось собрать много документов и свидетельств. До сих пор родственники и историки очень помогают с документами или присылают рассказы мамы, тещи, тети и так далее. Я им очень признателен.

Много времени я провел и в наших архивах. Оказалось, что там хранится много интереснейших документов, которые помогли реконструировать историю «Родины». Через какое-то время я стал немножечко экспертом. А поскольку во Франции, в России и в Беларуси об этом отряде известно очень мало, меня стали приглашать выступать на конференциях, в школах и в библиотеках.

Кстати, к Александре Сергеевне Парамоновой в Новочеркасск мы потом ездили вместе с мэром Тиля Анни Сильвестри. Две женщины очень понравились друг другу, мы долго говорили, я все это снимал на видео. Во время разговора Анни Сильвестри передала Александре Сергеевне все атрибуты Почетного гражданина города Тиль. А женщине-ветерану было уже 99,5 лет.

Александра Сергеевна Парамонова. Кадр из фильма телеканала ОНТ

Две части одного проекта

- А как появилась идея памятника?

- Во время одного из посещений Минска я познакомился с Лиз Талбо-Баре, министром-советником французского Посла. Ее эта история тоже заинтересовала. Она познакомила меня с режиссером программы «Обратный отсчет» телеканала ОНТ Владимиром Бокуном. Я все ему рассказал, и он так загорелся снять об этом фильм, что решил даже съездить в Тиль. Этот фильм вышел на телеканале ОНТ в мае 2014 года, в 70-ю годовщину побега девушек. Я дублировал картину на французский язык, с тех пор часто показываю ее во время презентаций. И, вы знаете, всегда очень бурная реакция: «Невероятная история, - говорят люди. – Странно, что мы до сих пор ничего об этом не знали».

У режиссера Владимира Бокуна были связи в Академии художеств Беларуси. Он вышел на ректора факультета скульптуры, и в результате был объявлен конкурс на эскиз памятника. Мы получили проекты студентов и организовали в Тиле голосование - по интернету и во время специальной презентации. Выиграла Элла Гришечкина, она предложила вагоны с узниками концлагеря – это символ страданий, перенесенных ими. Эскиз собрал почти 90 процентов голосов. Это было в 2014 году. Но проект пока не реализован: есть некоторые финансовые вопросы. Но, я надеюсь, в итоге все урегулируется и памятник состоится.

Памятник, предложенный Эллой Гришечкиной

- В какой-то момент подключилась и российская сторона, да?

- Да, я вышел на российского Посла в Париже господина Орлова. Передал ему копию книги и моей презентации. А он передал все это скульптору Владимиру Суровцеву. С Владимиром Александровичем мы познакомились 6 сентября 2015 года, когда открывали мемориал на входе в шахту в Тиле. Там-то, перед самым входом, и должен стоять памятник – вагоны Гришечкиной и статуя женщины Суровцева. Во время открытия присутствовало много представителей власти, и не только Тиля, но и из других городов. Были также генеральный консул РФ в Страсбурге, первый секретарь посольства Беларуси во Франции, родственники девушек… Суровцев проектом заинтересовался, предложил свои услуги. Потом в 2017 году он представил проект статуи женщины. Теперь для обеих частей проекта нужно найти финансирование, бюджет Тиля это не осилит.

Памятник, предложенный Владимиром Суровцевым. Фото Ивана Макеева

- Будем надеяться, что все решится наилучшим образом. Господин Барки, отношения Европы с Беларусью и Россией в последнее время просто аховые. Этот проект может хоть чуть-чуть нас сблизить, способствовать нормализации, как вы думаете?

- Это очень правильный вопрос. Мы обратились к главе нашего МИДа. Он ответил вежливым письмом, что, дескать, да, это очень хорошо для развития отношений с Беларусью и Россией. И все, один абзац и никакого продолжения. Так что, я думаю, ждать какого-то эффекта на высоком властном уровне не стоит. Но в Лотарингии большинство людей обеими руками за потепление отношений между нашими странами. Ведь там живут дети и внуки мигрантов из Италии, Польши, Африки. Там богатые традиции борьбы за свои права, за права трудящихся. И Советский Союз, социалистический лагерь там всегда пользовался большим уважением. Да, прошли годы, но историческая память жива. У противостояния с Россией и Беларусью в Лотарингии нет никакой почвы. И наоборот - идею установить памятник советским людям, девушкам, которые сражались плечом к плечу с нашими партизанами на французской земле, здесь принимают с восторгом.