При этом красивое на первый взгляд слово «монетизация» в России восприняли, мягко говоря, неоднозначно. Кто-то воспел гимн мудрости власть предержащих. Дескать, молодцы, что решили превратить абстрактные льготы в звонкую наличную монету. Кто-то же, и таковых оказалось большинство, восприняли монетизацию крайне настороженно. Кое-кто даже поторопился назвать реформу похоронами социальных обязательств государства перед ветеранами, инвалидами и пенсионерами.

То, что споры о льготах в России стали одной из наиболее злободневных общественных проблем, удивления не вызывает. После приватизации госсобственности и капитализации экономики в наследство от распавшегося СССР простому гражданину достались лишь социальные льготы. Долгое время они были священной коровой, на которую не рисковали посягать даже Гайдар с Чубайсом. И вот сейчас, реформаторы решили прийти в каждый дом. Или как метко заметило одно из российских изданий, реформы дошли до народа.

Многие аналитики, кстати, не видят в этом ничего плохого. Социальная система России действительно нуждается в модернизации. Движение в этом направлении расчистит путь всем остальным реформам и создаст новое качество отношений между гражданином и государством.

Впрочем, есть и другое мнение. Российские противники реформы напоминают, что благими помыслами мостится дорога в ад. Монетизация льгот может дать эффект, в сравнении с которым пресловутая «прихватизация» начала 90-х покажется детскими шалостями.

Все дело в том, что во всей этой затеянной социальной реформе есть один нюанс. Она – ни что иное, как оборотная сторона новых отношений между федеральным центром и регионами. Денежная компенсация целого ряда льгот будет пока возложена на бюджеты регионов. Хотя прения на высоком уровне продолжаются. 71 из 89 субъектов Российской Федерации сегодня дотационны. Следовательно, может получиться так, что денег на удовлетворение заданных в Москве социальных ожиданий у них не будет. В этом случае монетизация льгот может обернуться тем, что отдельные малозащищенные категории населения, особенно в глубинке, будут брошены на произвол судьбы.

Закономерную озабоченность этой стороной социальной реформы в «Эксперте» высказал губернатор Красноярского края Александр Хлопонин. «Обязательства любого из уровней власти должны быть подкреплены адекватными доходными полномочиями, налогами. Этого, к сожалению, не произошло, наши новые расходные полномочия деньгами не обеспечены», подчеркнул региональный лидер.

В ситуации реформаторской неопределенности многим россиянам остается уповать разве что на своего Президента. Даст Бог, найдет деньги. Даст Бог, сумеет заставить губернаторов исполнять обязательства по денежной компенсации льгот. Таким образом, вопрос фактически переведен в политическую плоскость.

Однако часть населения, несмотря на высокие цены на нефть, в то, что денег хватит на всех, верит с трудом. Да и конъюнктура нефтяного рынка переменчива как капризная барышня. В случае падение цен на углеводородное сырье выкраивать средства в бюджете на обеспечение обязательств по «монетизации» будет непросто.

В Беларуси в вопросе оптимизации социальной защиты пошли иным путем. Власть абсолютно сознательно не стала отказываться от социальных обязательств. Идеология этого подхода очевидна. Многие из тех, кто сегодня нуждаются в социальной защите, в годы своей молодости, получая отнюдь не высокую зарплату, трудились на нашу общую страну. И заслужили человеческие условия жизни.

Другое дело, что социальная помощь эффективна только тогда, когда является адресной. То есть, она должна доходить до тех, кто действительно нуждается в ней. До ветеранов войны, инвалидов, пенсионеров, чернобыльцев. Именно этот принцип заложен в фундамент белорусской социальной реформы.

И в заключение. Даже при переходе на капиталистические рельсы в экономике о своих обязательствах забывать не стоит. Поэтому модели социального государства в современном мире альтернативы нет.