14.05.2014 Формулы академика Кокошина, или как обеспечить интеллектуальное превосходство России Часть I

Появление понятия «стратегическая стабильность» связано с развитием диалога между СССР и США по проблемам ограничения ядерных вооружений. Эта проблематика по-прежнему актуальна и сегодня, особенно в свете опасности возобновления «холодной войны». Поэтому крайне востребованы знания специалистов, стоявших у истоков осмысления самого феномена стратегической стабильности в 1970-е годы. Среди них – экс-секретарь Совета Безопасности РФ, декан факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова, академик РАН Андрей Кокошин. На эту тему – статья известного российского аналитика доктора военных наук Сергея Печурова.

В НАЧАЛЕ 1970-х годов были достигнуты известные советско-американские договорённости по ограничению стратегической противоракетной обороны (1972 и 1974 годы). Они оформили общие подходы к обеспечению военно-стратегического равновесия между двумя сверхдержавами, хотя в тех двусторонних документах не говорилось о принципах стратегической стабильности. Термин «стратегическая стабильность» был зафиксирован позднее – в Договоре между СССР и США о ликвидации их ракет средней и меньшей дальности (1987 г.) и в Договоре по СНВ-1 (1991 г.). А 1 июня 1990 года руководителями СССР и США было подписано специальное Совместное заявление относительно будущих переговоров по ядерным и космическим вооружениям и по дальнейшему укреплению стратегической стабильности. В дальнейшем этот термин прочно вошёл в понятийный аппарат политологов и используется в российско-американских документах, в официальных документах Российской Федерации.

Осмысление самого феномена стратегической стабильности в мировой научной среде началось в 1970-е годы. Среди учёных, внёсших наибольший вклад в решение этой научной задачи, особо выделяется академик РАН А.А. Кокошин, работавший в 1990-е годы на постах первого заместителя министра обороны РФ, государственного военного инспектора – секретаря Совета обороны, секретаря Совета Безопасности РФ.

Ныне, кстати, мало кто помнит, что под его руководством как секретаря Совета Безопасности РФ была разработана политика России в ядерной сфере, утверждённая решением Совета Безопасности РФ в 1998 году. Многие положения принятой тогда ядерной политики сохраняют актуальность и по сей день. Позднее в рамках Совбеза России было образовано Постоянное совещание по вопросам ядерного сдерживания, которое возглавил заместитель секретаря Совбеза генерал-полковник В.Я. Потапов.

Представляется, что именно академик Кокошин в ходе своей многолетней научной деятельности сумел сформулировать основные положения теории стратегической стабильности. Разумеется, создание и развитие учёным теории стратегической стабильности происходило не в безвоздушном пространстве. Он плодотворно взаимодействовал с другими отечественными специалистами, работавшими в этой области, и совместными усилиями удалось устранить отставание отечественной науки от исследований по проблемам стратегической стабильности в США, где они велись уже с 1950-х годов.

ДРУГОЙ секрет его научных успехов – умение работать на стыках общественных и естественных наук, инженерных дисциплин и обществознания. По оценке академика РАН Г.В. Осипова, Андрей Кокошин наводит мосты между различными, доселе в значительной мере разобщёнными дисциплинами, прежде всего благодаря тому, что военная стратегия как научная дисциплина, на протяжении десятилетий во многом остававшаяся оторванной от общественных наук в нашей стране, возвращается Кокошиным в лоно политологии и социологии.
Искусственное расчленение познания явлений и процессов в политико-военной сфере на фундаментальную и прикладную части – давняя ахиллесова пята отечественной науки. На это, напомню, обратил внимание в своём выступлении на заседании Академии военных наук в январе 2004 года нынешний руководитель Администрации Президента РФ Сергей Иванов (в бытность министром обороны), когда указал на жёсткие внутренние границы между различными направлениями военной науки, несмотря на объективную потребность интеграции усилий учёных, работающих в различных сферах.
«Самые продуктивные исследования, - подчеркнул тогда С.Б. Иванов, - сегодня ведутся в смежных областях, именно на границах разных научных интересов и дисциплин совершаются в наше время великие открытия и достигаются самые эффективные результаты. И это особенно ощущается в развитии военной науки, которая должна вбирать в себя достижения различных отраслей знания».

К сожалению, практических шагов в этом направлении в военной науке так и не сделано до сих пор…

* * *

РАЗВИТИЕ теории стратегической стабильности является одним из приоритетов в творчестве академика Кокошина. Исследования проблем в этой области, по убеждению учёного, призваны носить междисциплинарный и системный характер. Данная тема связана с проблемами военной стратегии и оперативного искусства, в ней значительна и доля естественно-научного и инженерно-технического компонентов. Вместе с тем она предмет политологии и политической психологии, которые в нашей стране пока развиты в недостаточной степени.

Одной из прорывных работ в этом отношении можно считать комплексный междисциплинарный труд «Космическое оружие: дилемма безопасности», который был опубликован в 1986 году под редакцией А.А. Кокошина и двух известнейших отечественных учёных – физиков с мировым именем академиков Е.П. Велихова и Р.З. Сагдеева. В 1980-е годы на основе теоретических и прикладных разработок по проблемам стратегической стабильности, которые велись членом-корреспондентом АН СССР Кокошиным и его учениками и соратниками («группой Велихова»), были разработаны концепция и конкретные программы «асимметричного ответа» на «Стратегическую оборонную инициативу» президента США Рейгана.
Для исследования проблем стратегической стабильности Кокошин оправданно ратовал за использование математических моделей. Под его руководством были разработаны модели «АС-1» и «АС-2», состоявшие из четырёх крупных программных модулей. Эти модели впоследствии были использованы Военно-научным управлением Генштаба Вооружённых Сил СССР во главе с генерал-полковником В.В. Коробушиным.

Термин «стратегическая стабильность» включает, по мнению академика Кокошина, несколько основных понятий. В широком смысле он может рассматриваться как общая характеристика международной ситуации и взаимоотношений между основными мировыми державами. В военно-стратегическом отношении это характеристика стратегических взаимоотношений между основными государствами, обладающими ядерным оружием.

ГЛАВНЫЙ аспект стабильности, как считает Кокошин, это наличие некоего потенциального барьера, преодоление которого в результате внешних возмущений означало бы переход военно-стратегической «суперсистемы» в новое качественное состояние – от взаимодействий, характерных для мирного времени, к взаимодействию, определяемому принципиально иной логикой – логикой, которая ведёт к ядерной войне.
Надо отметить, что А.А. Кокошин не отождествляет понятия «ядерный конфликт» и «ядерная война». Первое понятие – более широкое. Под ядерным конфликтом учёный понимает кризисную ситуацию, в которую вовлечены один или несколько обладателей ядерного оружия и в ходе которой напряжённость во взаимоотношениях доходит до уровня, когда одна или более сторон начинают использовать ядерное оружие в качестве инструмента политического давления. Высшая фаза ядерного конфликта означает применение ядерного оружия в различных масштабах – от единичных ядерных ударов до массированного использования ядерного оружия.

Уровень стратегической стабильности учёный предлагает оценивать по наличию или отсутствию стимулов для нанесения первого обезоруживающего удара в кризисной ситуации. Если ни одна из сторон «ядерных конфигураций» не в состоянии предотвратить, нанеся неожиданный первый удар, широкомасштабный ответный удар с неприемлемым для себя ущербом, то уровень стратегической стабильности оценивается как достаточно высокий.

Кокошин обратил внимание на нетождественность понятий «стабильность» и «равновесие». До 1970-х годов они действительно отражали, по сути, одно и то же состояние соотношения стратегических ядерных сил между СССР и США, но с началом массового перехода от моноблочных ракет к носителям с разделяющимися головными частями с индивидуальным наведением эти понятия стали расходиться в своём значении.

ТЕРМИН «равновесие» отражает, скорее, количественные параметры существующей ядерной «суперсистемы», а понятие «стабильность» даёт ей качественную характеристику. При этом равновесие может быть устойчивым или неустойчивым. Степень устойчивости равновесия зависит от структуры и состава ядерных сил средств стран, от систем ПРО, от систем предупреждения о ракетном нападении и ряда других факторов.
К сожалению, во многих работах других авторов по данной проблематике между понятиями «стабильность» и «равновесие» такое различие не отмечается. Это различие, которое может быть определено в количественных параметрах (в том числе в наборе характеристик соответствующих систем вооружений), имеет большое прикладное значение для определения структуры и состава российских СЯС, для выработки позиций РФ на переговорах по ограничению и сокращению стратегических вооружений.
Важным представляется также исследование академиком Кокошиным такого явления, как «динамический диапазон» в военно-стратегическом равновесии (ряд учёных, в их числе В.З. Дворкин, употребляет в данном случае другой термин «запас устойчивости»). Он поддаётся до определённых пределов количественно-качественной оценке.

Этот диапазон может сохраняться и при отсутствии количественного равенства по числу единиц стратегических наступательных вооружений. Условие – сохранение относительно высокого уровня потолков ядерных боезарядов на стратегических носителях.

В случае снижения этого уровня существует вероятность уменьшения «динамического диапазона», хотя его можно сохранить и тогда – при принятии мер по совершенствованию структуры и состава стратегических ядерных сил (СЯС). Фактором поддержания «динамического диапазона» выступает, в частности, способность СЯС стороны, имеющей меньше носителей, преодолевать ПРО другой стороны.

К КОНЦУ 1970-х годов размеры и технические характеристики ракетно-ядерного потенциала США и СССР достигли таких значений, когда задача поддержания военно-стратегического равновесия перестала предполагать обязательное поддержание точного симметричного равенства сил сторон по числу носителей боезарядов (их совокупному мегатоннажу) и по забрасываемому весу.

Поэтому у современной России существует возможность в своём военном строительстве ограничиться такими параметрами Стратегических ядерных сил, которые были бы способны выдержать упреждающий удар США и нанести американцам «неприемлемый ущерб» в ответном ударе. Такой же позиции в начале 1980-х годов придерживался начальник Генерального штаба Вооружённых Сил Н.В. Огарков, выступивший против поддержания строгого количественного равенства по боезарядам на стратегических носителях и создания систем, аналогичных американским.
«В наиболее обобщённом выражении, - считает Кокошин, - в основе стратегической стабильности лежит неспособность каждой из сторон нанести такой упреждающий удар (или удар в назначенное время), который вывел бы из строя если не все, то подавляющую часть ядерных сил и средств другой стороны, которые могут быть использованы в ответном ударе возмездия».
По его оценке, сегодня сохраняется значительная техническая неопределённость в вопросе определения параметров массированного обезоруживающего удара первыми и его шансов на успех. И эта повышенная степень неопределённости способствует сохранению стратегической стабильности. Даже построение сложных математических моделей и привлечение самого современного программного обеспечения не позволяют пока просчитать конечный результат массированного ядерного удара.

В ВОПРОСЕ стратегической стабильности учёный не обошёл и такой вопрос, как «неприемлемый ущерб». Кокошин обоснованно пишет о том, что эта величина не может быть универсальной для всех государств. Действительно, в каждом отдельном случае уровень «неприемлемого ущерба» определяется политическими, социальными, экономическими, культурными и психологическими факторами, присущими той или иной стране. Параметры «неприемлемого ущерба» могут быть различными даже в восприятии разных высших руководителей одного и того же государства. То есть этот параметр во многом носит политико-психологический характер, и определение «неприемлемого ущерба» является во многом предметом глубокого политологического анализа мышления высших должностных лиц соответствующих государств.

К числу важнейших составляющих обеспечения стратегической стабильности академик Кокошин относит материальную (техническую) основу ядерного и неядерного сдерживания. Стратегическая стабильность, отмечает он, подразумевает уверенность обеих сторон в технической надёжности их потенциалов сдерживания. Среди технических компонентов системы стратегической стабильности важную роль наряду с собственно ударными средствами играют системы предупреждения о ракетном нападении и контроля космического пространства, а также системы боевого управления СЯС. Усиление уязвимости этих систем – прямая угроза стратегической стабильности. В своих работах Кокошин обращает особое внимание именно на роль этих систем в отличие от авторов, ведущих речь только о средствах поражения – ядерных боезарядах и средствах их доставки.