Святой источник

Сегодня открылась наша экспедиция. Говорили много добрых, хороших слов, вспоминали о погибших, но самое дорогое “спасибо” нам сказали родственники погибшего и найденного в прошлом году красноармейца Козлова Маркела из Бурятии. К нам в лагерь приехали две его племянницы, приехали с самого Байкала, за 7000 км, посетить место захоронения своего дяди и сказать нам спасибо. Это самое дорогое для нас. Эти простые русские женщины живут с нами в палатках, едят вместе с нами, каждый день ходят на могилу к своему дяде, который только недавно вернулся с той войны. Они искали его, искали их родители и вот - нашли, вернули им их память, вернули им частицу их семьи. Вы знаете, как трясутся руки у 12-летнего пацана, когда он находит медальон? Как горят его глаза, когда разворачивают записку? Как они вспыхивают от счастья, когда там есть Имя? Казалось бы - а что такого, собственно, произошло? Ну, нашли, ну прочитали. Но этот пацан, в отличие от многих взрослых, понимает, что он не просто вернул часть Истории своей страны, а вернул, выдернул, вырвал из небытия человека, чуть постарше себя, героя. Он этого героя подарил его внуку, правнуку, дал ему повод гордиться и, может быть, смысл жить, работать, служить на благо своей страны и своего народа. Он сделал это сам, своими руками, просто отказавшись от летнего отдыха в Турции или на даче, взамен на лопату, болото и комаров. И этот мальчишка уже сделал много больше, чем сто "говорунов".

Сегодня с войны вернулись еще четверо бойцов, имена их, к сожалению, остались неизвестны: не было ни медальонов, ни наград, ни подписных вещей. Но были три винтовки и кавалерийский карабин. Они лежали на склоне высоты, не дойдя до нее сто метров, с оружием в руках у Святого источника, который, как рассказывают местные, забил после попадания снаряда прямо из воронки. Сколько в России таких источников? Десятки? Сотни? Тысячи? Тысячи родников, бьющих из снарядных воронок, вода которых - святая. Да, святая, потому что эта вода пытается вылечить нашу искалеченную чужим железом землю, окропить кости наших солдат, как бы в надежде на их исцеление. Но нет, эти солдаты уже никогда не встанут, они легли в эту землю навсегда. Встанут другие, - те пацаны из Коми, Ханты-Мансийска, Тамбова, которые сегодня вернули с войны четверых Героев, дай Бог, чтобы встали они только в мирной жизни, встали, чтобы работать на благо своей страны. Но если вдруг понадобится, они и в строй солдатский встанут. А эти четверо вернулись, навсегда оставшись в нашей памяти.

У меня есть большой друг - поисковик из Тульской области "Петрович" (Андрей Петрович Марандыкин), человек, который всю свою жизнь посвятил поиску солдат и воспитанию молодежи, который стесняется принимать награды, говоря, что он их не заслужил, - их заслужили павшие - вернувший сотни имен. Так вот, Петрович вчера только в одном немецком пулеметном гнезде собрал два мешка стреляных гильз. Вдумайтесь, представьте себе, что сделали эти четверо и остальные их товарищи у Святого источника. Каково было встать в этом шквале огня? А они встали и не дошли всего сто метров, чтобы вцепиться в горло врагу, - дошли другие, те, кого прикрыли они, те, кто потом дошли до Берлина. А теперь дошли и эти четверо! И вот вам еще один ответ на вопрос, - для чего это надо. Для того, что все наши мальчишки теперь знают: если не щадить себя за свою Родину, за своих товарищей, то к тебе придут, пусть через 70 лет, но придут и будут помнить о тебе, и думать о тебе, и ты станешь примером для многих! А если ты трус, если ты предал Родину, - то ты предал свою семью, свою маму, отца, друзей, - ты сгинешь на века и будешь проклят.

И вы теперь помните четверых неизвестных солдат у Святого источника, помяните их, и они будут жить вечно. Как и положено пусть неизвестным, но героям!

Утятник

Я не знаю, почему это место называют Утятник, да и местные ребята не смогли мне объяснить, почему так. Это самый заболоченный исток Ужати, место изначально гиблое, топкое и внешне просто неприятное. Высохшие дохлые деревья, заросший подлеском с покрытым, почти непроходимым буреломом лес, трава в рост, комары как взбесились. Нет тут людей, а тут вдруг сразу 30 человек, вот и рвут на куски - кажется, даже под одежду залезают. Место это показал командир поискового отряда из г. Киров Калужской области, мой хороший товарищ Саша Ильюшечкин. Все здесь - это Сашина Родина. Он здесь рос, больше 20 лет он ищет и хоронит здесь солдат. Лучше него и его товарищей никто не знает это место, он и книгу написал о Зайцевой Горе, в соавторстве со своим другом, и каждую кочку здесь знает, помнит каждого солдата, которого здесь нашел, многих вернул в семьи. Вот и в этом году уже трое солдат с его легкой руки и нелегким трудом обрели имена.

Сегодня у нас "именинник" наш оператор и постоянный "кинодокументалист", который снимает все наши мероприятия и ведет нашу биографию поиска, - он нашел своего первого солдата. Как? Не поверите - глазами. Видно, сработало профессиональное: снимал работу поисковой группы и увидел в воде ручья череп. И вот он солдат, еще один безымянный.

Что здесь было? Что за Утятник такой? Здесь по замерзшему зимой 1942 года руслу и заболоченной низине в апреле пошли наши танки, а за ними - десант. Один из танков, подбитый, встал прямо у немецкой высоты, тут и нашли, как Саша говорит, "танковые брызги": куски брони, выгнутые колеса, разбросанные внутренним взрывом траки. А за танками шла пехота. Погибли они, много их тут легло в этой болотине. Началась оттепель, и остались они в торфянике и в ручье лежать. Знаете, вообще, на мой взгляд, чтобы понять, что такое была та война - помимо сражений ненависти, любви, смерти, всей той бури чувств, которую переживал солдат, - надо понять его быт. Просто представить его день и попытаться хоть мысленно его прожить. Один ветеран, морской пехотинец, который прошел от Москвы до Берлина, кавалер пяти боевых орденов, на мою просьбу рассказать о своем самом ярком впечатлении на той войне, сказал мне: "Сынок, я все время куда-то шел и все время что-то копал..."Как же, а подвиги, бои? И я спросил. Он усмехнулся и сказал: "Бой и подвиг - это как вспышка, всплеск адреналина, ярости, а потом - опять долгие марши и окапывания и опять марши и опять окопы. А бой - о нем уже и не вспоминаешь. Вот и получается, что самое яркое через годы, - это переходы и окопы".

Мы за несколько дней тут, с кучей средств от комаров, с биотуалетами, полевыми душами, теплой водой, горячей пищей и другими благами цивилизации уже начинаем поскуливать. А четыре, два года здесь, на передовой, в траншее, залитой водой, по колено в грязи, с полчищами комаров и гнуса, без горячего чая и супа, без смены белья и шампуня. Да под шквальным огнем из всего, что стрелять может, да под бомбежками. Каково это? На новгородчине в районе Рамушевского коридора местные ребята нашли гильзу с запиской - "Как задолбала меня эта война". И всё - ни имени, ни фамилии, ни строчки больше. Как ультиматум, как послание всем, не видевшим войну. А на высоте, в теплых натопленных блиндажах, с полевой кухней, сосисками и коньяком враги, несущие тогда тоже "просветление", "европейские ценности" и "освобождение". И что, купились они? Нет! Гибли, страдали, но поднимались и шли по болотине вверх, на пулеметы, с примкнутым штыком. И только ненависти, прибавляющей сил, добавлялось. Может, и есть это русский характер. Наше оно, наше, пусть плохо, пусть так, но как мы сами выбрали. А за свое мы порвем, за речку эту, за лес, за болотину эту протухшую. И чем сильнее нас враг гнет, тем сильнее разгиб будет. Как у пружины. Вот потому и шли по Утятнику, за танками, по раскисшему болоту, через минные поля, те, кого мы сегодня нашли. Троих мы сегодня тут подняли. И ложка именная есть, нацарапал солдатик что-то, может, вытянуть удастся, вырвать у войны и небытия имя.

Мне иногда уже кажется, что война - это что-то живое, страшное, темное. Не грохочущее пока, затаившееся, но ждущее в таком вот темном болоте зло, у которого мы отбираем, отвоевываем души и судьбы, - а оно не отдает, держит в себе, в своей черной бездне и еще сожрать хочет. Затаилось, изголодалось, и свежие ей нужны, еще нужны души молодые. И есть у этого зла слуги, тут, среди нас, людей, которых оно купило и подстрекает новую войну начать, чтобы свою мутную трясину наполнить. А им говорит: "Не трону тебя. Ты богатый, тебе воевать не надо, ты еще богаче станешь, лучше жить будешь. А эти? Что эти - пыль и труха в моей черной трясине". Как солдатик, тот, которого сегодня из тины вынули. Но мы-то, те, кого оно сожрать хочет, не должны никак этого допустить, иначе нам с обоих сторон в этой трясине сгинуть придется! Не должны мы допустить, чтоб нажралась душ и судеб человеческих черная трясина войны! И солдатиков из болота на Утятнике, что мы у трясины вырвали, помните, всегда помните!

Роща Сердце

У подножия высоты 269,8, в нескольких километрах от нее, на старой фронтовой карте обозначен небольшой лесной массив, - здесь его называют “роща Сердце”. В то время это действительно была роща в истоке реки Ужать, роща в форме Сердца. Сейчас ее уже не определить, наверное, даже с воздуха. Все вокруг заросло лесами. Именно здесь в апреле 1942 года было направление главного удара. Именно отсюда выходили танки, батальоны и роты, с задачей - по промерзшему болоту выйти на Старое Варшавское шоссе. Но упреждающий удар немцев за день до начала нашего наступления позволил врагу перегруппировать силы и встретить наших солдат плотным огнем. Наступление захлебнулось, болото вскрылось раньше предполагаемого срока из-за наступившей оттепели. Лишь в одном месте наши войска дошли до шоссе и в течение нескольких дней удерживали его, - но были сбиты с позиций и отошли на исходные еще почти на год.

Были ли напрасны эти потери и жертвы? Для меня - нет! В фильме "Батальоны просят огня" герой Николая Караченцева - старший лейтенант Орлов - произносит такую фразу: "Не может быть зря, когда стреляешь во врага, который пришел на твою землю! Родину зря не защищают!". Я считаю предательством говорить о том, что их жизни отданы напрасно. Не нам их судить! Не нам, выросшим в мире и до сих пор пользующимся тем, что они создали и защитили, давать оценки их деловым, моральным качествам. Потому что мы как поколение еще не создали ничего! Ничего такого, за что можно было бы гордиться веками! Это они выиграли войну, восстановили страну, создали ядерную бомбу, первыми полетели в космос, построили атомные станции и атомный флот. А что сделали мы?

А смогли они это, потому что гордились своей страной, любили ее и вместе были во всех радостях и бедах, вместе как один народ, не делясь на национальности и княжества.

Какие они сейчас, места боев? Разные. Где-то, как в Волгограде, шумит миллионный город, где-то, как под Москвой и Питером, стоят элитные котеджные поселки, жители которых даже не знают, что их дорогущие замки стоят на костях тех, кто дал им право жить. Когда к ним приходят поисковики и просят дать возможность отдать дань памяти тем, кто погиб, вернуть их память людям - кто знает, может, прямо тем, кто живет и жарит шашлыки на их костях - вспоминают о праве частной собственности и неприкосновенности своего жилища и прогоняют. Что это? Это общество потребления! Это неблагодарность и равнодушие, которое ставит свое благосостояние и спокойствие выше человеческих ценностей, выше памяти, а это путь в бездну.

Все места боев сейчас выглядят по-разному. В некоторых посещает скорбная тоска, как под Ржевом, Вязьмой и в Мясном Бору. В некоторых, таких как Брестская Крепость, в душе рождается суровая твердость. Прохоровка, Орел, Белгород - чувствуешь прилив сил, основанный на мужестве и мощи. Все эти места - символы трагедий и героизма, ведь гибель даже одного человека - это трагедия, не только для его близких, а для всего мира. Это оборвавшаяся вселенная чувств, эмоций, и именно так мы должны это воспринимать, чтобы оставаться людьми.

А здесь... Что здесь, в роще Сердце? Здесь - тишина! Здесь нам можно работать. Здесь война не закончилась. Только заплыли окопы и воронки, но кругом - следы войны. Неразорвавшиеся снаряды и мины, развешенные на кустах солдатские каски, проплешины в дерне в местах, где были подняты солдаты с оставшимися от них остатками амуниции и снаряжения, ботинки, противогазы, сапоги, остатки валенок, пробитые котелки... Роща Сердце - сколько сердец перестало в ней биться? Десятки, сотни, а может, тысячи молодых сердец навеки остановились в ней, разорванные в клочья рейнской сталью? Мы нашли здесь больше 20 человек в прошлом году, вышли на место, где, по донесениям, минометный огонь накрыл стрелковую роту, сосредоточившуюся для выхода на передовую. Как это выглядело? Я не буду тут размещать фотографии этой роты, это неэтично. Поисковики с уважением относятся к останкам, это не шоу.

Я хочу, чтобы вы представили, как на площади в несколько десятков метров под дерном лежат разорванные тела, оторванные руки, ноги, пол-тела, череп, грудная клетка. Дерн сняли, скатали, как ковер, и вот оно, еще одно лицо войны: нога, череп, проломленная взрывом грудина, челюсть, опять нога, руки, пальцы, и все это вперемешку с железом, винтовками, ботинками, хвостами от минометных мин, осколками - от маленького, величиной с мизинец, до огромного, с ладонь. Тут были медальоны, но все они посечены осколками, тут нет имен, тут одно на всех имя - Русский Солдат! Что здесь творилось 73 года назад? Посмотрите на это моими глазами. И помните, ни на секунду не забывайте, помните тех, чьи сердца навеки остановились в роще Сердце, у высоты 269,8.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Письма из Бреста. День первый
Письма из Бреста. День второй
Письма из Бреста. День третий
Письма из Бреста. День четвертый
Письма из Бреста. День пятый
Письма из Бреста. День шестой
Письма из Бреста. День седьмой
Письма из Бреста. День восьмой

СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: